Запутавшись в кудрях Дэна Бейхара: рецензия на Destroyer — Labyrinthitis

Обвевающий удав. Мутный, самовлюбленный жук, вечно избегающий четкости. Фокусник без шляпы, кроликов и — собственно — фокусов. Вальяжный любитель красивых слов. Он не смотрит на зрителей во время концерта. Его присутствие на сцене ощущается только в тот момент, когда он начинает петь. И тогда весь зал становится заложником его ауры.

Эксцентричный рассказчик

Если вы до этого не слышали голос Дэна Бейхара [1], подумаете, что я брежу. По сравнению с ним речитативы Джеймса Мерфи кажутся мелодичными, а бархатные связки Джорди Грипа подобны Фрэнку Синатре. Так было не всегда. Streethawk: A Seduction (2001) отдается шепотом The Velvet Underground и The Doors с приступами гнусавости. На Rubies (2006) с нами заговаривает канадский Боуи.

По легенде, для альбома Kaputt Дэн Бейхар записывал вокал, лежа на диване, а в студии ничего не переделывал. Это не помешало стать альбому одним из лучших в 2011 году и поставить планку для элегантного софисти-попа. Дальше карьера Destroyer поделилась на до Kaputt и после него.

Соглашусь с тем, что на последних четырех альбомах непринужденный вокал Destroyer временами невыносим. Например, дорожки для Have We Met (2020) записывались ночами, на кухне, с подключенным к ноутбуку микрофоном, пока дочь певца спала в соседней комнате.

Слушая творчество Destroyer, я бы фокусировался не на том, как он поет, а что он поет. Дэн Бейхар — уникальный поэт. Второго такого понтореза не найти. Он душнила, антигерой, анти-лапушка, нацеленный разрушить поэзию, нажитую трудом и пó‎том всего человечества. Его лирика состоит из простых слов — деталек, собранных в неразборчивый конструктор. Вместо того чтобы расшифровывать свои образы, он повторяет одну и ту же строчку. Недоговаривает.

Однако на этом и зиждется шарм его песен. Их бессмысленные строчки завлекают. Чего только стоит «Eat the Wine, Drink the Bread» с Labyrinthitis — альбоме, о котором сегодня пойдет речь. Там Дэн мечтает о длиннющей прическе, чтобы прямо до пола, мочится на публике и помечает тем самым свою сцену, наблюдает за тем, как бигль лает на терьера. Тортом на вишенке служит подмена смежных понятий: Дэн ест вино и пьет хлеб.

Бейхар не скрывает, что пишет бессвязные анти-стихи и анти-песни. Не скрывает, что плохо поет, что музыкант из него не очень. Да и не писатель он никакой, не поэт. Он просто умеет связывать идеи. При всем уважении и в этом плане у Destroyer наступил закат после Kaputt. К завершению пятого десятка лет его мурлыкающие стоны с Rubies (2006) разлились медом и сентиментальностью. В последних альбомах отсутствует огонь и царит скукота.

В своем обзоре на предыдущий Have We Met (2020) я погорячился и поставил четверку. На деле это не такой плохой альбом, если не принимать всерьез и напрямую его странную лирику. Но он, бесцельный, меркнет в сравнении с ранним творчеством. Спасает тот факт, что на протяжении тринадцати альбомов Destroyer работает аксиома «каждый альбом как новый». С чистого листа Labyrinthitis предлагает нечто острое и даже более оптимистичное, чем похождения по темноте, которые так обожает Бейхар.

Полная дезориентация

Когда видишь Дэна, первым делом обращаешь внимание на его лохматую шевелюру. Она по отдельности да и сам Бейхар кажутся воплощением хаоса. Но даже его коснулся ковидный водоворот, привел к дезориентации как от лабиринтита. Нет, Labyrinthitis — это не любовь к лабиринтам, а воспаление внутреннего уха с такими сопутствующими симптомами, как тиннитус, головокружение и чувство опьянения.

Каким разочарованием было для Дэна то, что у него не обнаружили это заболевание. Во время самодиагностики уж больно приглянулось ему это слово (похожее на придуманное Борхесом или Лавкрафтом, — говорит Бейхар) да и тиннитус считается чуть ли не профессиональной болезнью музыкантов. Может, он им и не болеет, но под заголовок нового альбома подойдет.

Такая претенциозность хорошо характеризует Бейхара, который еще в свои двадцать называл Тинторетто одним из своих любимых художников, при этом ни черта не смысля в живописи. Причина? Имя красивое. Кто бы мог подумать, что оно понадобится в 2022 году, чтобы записать самый пугающий и сумасшедший трек в дискографии Destroyer — «Tintoretto, It’s For You». Смерть пришла с косой и кудрявым злодеем к итальянскому художнику, нарисовавшему тайную вечерю. Почему-то своей жертвой Бейхар выбрал именно Тинторетто, хотя в клипе очевидно, что послание он записывает сам себе или своему двойнику.

Угрожающее голосовое сообщение заканчивается невыносимым повтором слова ringing, служащим отсчетом последних секунд жизни или сердечных сокращений, отмеченных на кардиографе. А затем прямая линия. Тишина. Продолжительная тишина…

…и абсолютное сумасшествие. Драм-машина выжигает композицию; визжащий духовой инструмент наводит страха; Дэн поет все быстрее, до мурашек. Смерть, похоже, тоже любит троицу: сначала на экране появляются три слога DE-STROY-ER, а Дэн по-злодейски после своего ding-ding-ding с усмешливой усладой напевает последний мотив в жизни Тинторетто.

Не умеешь петь — читай

Можно отметить и недуги творческие: Бейхар «болеет» синдромом самозванца. Ведь мало того, что он считает себя некомпетентным. Он вообще не понимает, почему его ахинею кто-то слушает. Самое время залечь на гавайское дно, переодеться в бриджи и записать непривычно быстрый и повеселевший «It Takes a Thief» с посылом «вор вора видит издалека». Трек похож на намеренно несмешной скетч. Неужто Дэн настолько боится, что кто-то из музыкантов его разоблачит?

Идея синдрома самозванца эксплицитно проявила себя еще в момент триумфа Kaputt. На B-стороне альбома лежит длинная композиция «Grief Point», где Бейхар зачитывает записи из своего дневника. В них проскакивает депрессивная мысль: когда творишь великое искусство, меняешься, не можешь его воспринимать, поражаешься тому, что сделал. И как последний диагноз Бейхар заявляет: «Я потерял интерес к музыке. Она ужасная».

Позвольте аргументировать связь с «Grief Point» еще и тем, что в начале проскакивает строчка: “Can you still be against the strike that only strikes for more pay?” Включите, пожалуйста, первый куплет песни «June»: “Everyone’s happy to strike for more pay”. Шах и мат. Labyrinthitis — это альбом, на котором Destroyer снова рефлексирует по поводу своего творчества и, прячась за надуманной вокальной бездарностью, переходит к зачитыванию слов, несмотря на нелюбовь к такому жанру.

То ли из-за пандемии, то ли по натуре своей Дэн слушает много новой музыки. В частности ему очень нравится последний альбом Кейт Ле Бон, Pompeii. Периодически балуется Ваном Моррисоном, Бобом Диланом и Томом Уэйтсом. Перевоплотившись в последнего, Дэн совершил первое серьезное погружение в художественную декламацию. И ведь ему понравилось, потому что он больше не теряется в написании песен. Как мы уже убедились, анти-песни ему даются куда лучше.

Как мне кажется, Дэн несколько лукавит в интервью. В видеоклипе на «June» видно, как ему нравится зачитывать — он буквально упивается каждым словом. Это самодовольство отлично ляжет и на помпезное живое выступление. Понравится ли это слушателю? Точно не в бридже, где он звучит невероятно лениво. И точно не любителям снежных ангелов — фигурок, которые он назвал «идиотами из снега, которых сделал какой-то идиот». В интервью Бейхар открещивается от ненависти к зимним силуэтам — он всего лишь создает образ злодея, портящий настроение детям и людям, радующимся маленьким радостям жизни.

Не обращайте внимание на брюзжание лохмача. Лучше обратите внимание на фанковый бас и тренькающие синтезаторы. Создается атмосфера уютного аэропорта, где табло показывает только правильную информацию, где можно плюхнуться в мягкие сидения, а дикторское объявление — то есть завершающий верлибр Дэна — хорошо ложится на две скромные струны.

А еще обратите внимание на жесткую обработку голоса. В первый раз она накладывается на первое упоминание водородной бомбы на альбоме, причем эта обугленная строчка — то, что доктор прописал от всех вокальных недугов Бейхара. По словам самого музыканта, ревербация напоминает выключение машины HAL 9000 из фильма 2001: Космическая одиссея. В той сцене робот вспоминает свое «детство», то есть первые моменты существования и поет песню, которой его научили.

Только вот кто принял это решение? Кто придумал этот эффект? Кто сделал Labyrinthitis интересным?

Не один в поле

Дэн не любит, что Destroyer считают сольным проектом. Даже он, называющий себя порой в третьем лице и по имени-фамилии, признает, что создание музыки основывается на сотрудничестве. Оказывается, главный придумщик Labyrinthitis — это Джон Коллинс, басист и бессменный продюсер альбомов Destroyer. Издание Range не скупится на похвалу и называет Коллинса эквивалентом Тони Висконти для Дэвида Боуи.

Да, экономичная лирика Бейхара иногда забавит, иногда сводит с ума своей невразумительностью, но Destroyer по-настоящему раскрывается в руках Коллинса. Вместе они пробуют все возможное, чтобы выбить слушателя из колеи.

Возьмите к примеру заглавный трек «Labyrinthitis». Как думаете, кто его записал? Мое подозрение поначалу пало на Дэна. Мол, в состоянии покоя он слышит простую поступающую инструментальщину с неразборчивым детским лепетом «ту-ку-ту» — отсюда и самодиагностика лабиринтита. Но нет! Бейхар даже не слышал эту композицию. Она была записана Джоном за восемь часов до окончательного чистовика альбома. Живет он где-то на островах, тоже с женой и дочерью, так что владелица голоса на «Labyrinthitis» установлена.

Даже если мы отложим этот сомнительный эксперимент в сторону, альбом получился совсем не таким, каким его видели Бейхар и Коллинс. Шизофренией страдает именно Labyrinthitis, а не его творцы, потому что они чувствуют диссонанс между песнями. Но им все равно. Самое главное — он должен быть дезориентирующим, как и болезнь, заявленная в названии. Быстрый и несвязный Labyrinthitis в правильных ушах и в правильном настроении, как метко замечает рецензия от Pitchfork, представляется невероятно нежным.

Паранойя и хрупкость

Шизофренией не страдает и слушатель. В начале стартового трека «It’s in Your Heart Now», может показаться, что вы включили две композиции одновременно, что из соседней вкладки браузера лезет вмешивающийся звук. На самом деле это странный переход к грустному риффу и нескончаемому плачу синтезатора на фоне. Мелодия со временем становится гуще (фишка Destroyer), обвевает и удушает. Это лирический герой плавает в чувстве неопределенности. Вместе с ним обнаруживает тревожность и сам слушатель, вплоть до этой песни не подозревая, что сейчас она в самом сердце.

«Suffer» из тревоги перерастает в паранойю, как будто Бейхар бежит от следователя Порфирия Петровича, который вот-вот разоблачит его самозванство. Нарратив убыстряется в погоне за животным инстинктом. Но сколько бы герой ни бежал, все это время он находится на крючке, а преследуемая цель (слава) улетучивается.

«All My Pretty Dresses» предоставляет титры к предыдущему треку «June». Инструментальная часть очень красива, прямиком из заставок мыльных опер. Рождаются образы сентиментального прощания под пианино, удачно разбавляющее предшествующие синтезаторские настроения. Этим треком Бейхар отбрехивается от этого мечтательного, пастельного, скрупулезно выхолощенного мира.

Возвращение к прежнему Destroyer происходит на уже упомянутом «Eat the Wine, Drink the Bread» с типичной упорностью и поступательностью риффов. Дэн снова не понимает, где находится — иными словами, не понимает, что он звезда. То ли от нервов, то ли с целью посмеяться над слушателем он меняет вино и хлеб местами. Эта строчка, кстати, очень хорошо запоминается, не нарушает темп и сохраняет разделение слогов так, что в эти слова действительно хочется верить.

Дэн снова уносит ноги на «The States», постоянно говорит себе: прячься, прячься, прячься. За ним бегают ухмыляющиеся гитарные струны, но основной импульс придают тиннитоподобные бочки и синтезатор прямиком из Depeche Mode.

«The States» — самая автобиографичная песня Destroyer, раскрывающая не слишком много и не слишком мало. Известно, что семья Бейхара часто переезжала: Южная Каролина, Испания, Канада. Об этих бесцельных переездах из детства он заикнулся еще на прошлом альбоме в треке «Cue Synthesizer». Здесь он добавляет, что в путешествиях он понял, как тяжело сделать себя в США, ведь музыкантов там и так навалом.

Композиция никак не хочет заканчивается, как будто Дэн задумался на заброшенной автобусной остановке и поет в адрес молодой версии себя, уже с высоты своего опыта и (каких-никаких) достижений. Наступает биографический катарсис. Наша жизнь гораздо интереснее, чем мы видим ее изо дня в день. Кратко описать ее невозможно, а в намешанную сумятицу никто не поверит.

Последняя песня

«The Last Song» называется не просто так, а потому что Дэн не писал песен после этой. На ней настает полное очищение, которое мог испытать Том Йорк, когда записал «Fake Plastic Trees», сел на колени и расплакался. «The Last Song» — песня, записанная на чуйке. Бейхар, который ненавидит все «простое», которому претит образ барда с гитарой, превратился в то, чего он боялся.

Получился самый простой рифф на всем альбоме. Уловить смысл песни традиционно сложно, но понятно одно: это самая простая песня в жизни. Вроде как она рассказывает о человеке, который едва ли видит цель своего существования, каждый день притворяется, что все нормально, пытается быть благодарным по советам гуру, но смотрит на небо и не понимает, почему он должен радоваться солнцу.

Позвольте мне закончить рецензию моментом с Labyrinthitis, который затронул мою душу. Альбом вышел 25 марта и понравился мне еще с первого прослушивания. 1 апреля на меня парадоксально накатило невеселое настроение и повалил некалендарный екатеринбургский снег. Я решил прогуляться по сугробам, по местам, где я не был. Проторенные дорожки были засыпаны, поэтому было все равно где гулять. Главное, чтобы под Labyrinthitis.

К концу прогулки я дослушивал альбом второй раз кряду. Приближаясь к дому, я видел знакомые шестнадцатиэтажки и людскую суматоху. Включилась «The Last Song». Я не знаю, о чем эти строчки, но они впились мне в кору головного мозга. С вашего позволения я не буду их расшифровывать. Просто оставлю эту строфу с вами наедине. Пусть каждый вынесет из нее что-то для себя.

Ты просыпаешься, встаешь с кровати 
Переезжаешь в Лос-Анджелес 
Ты просто еще один человек, переехавший в Лос-Анджелес

Один взрыв стоит
Сто миллионов слов
Наверное, это слишком много слов

Один взрыв стоит
Сто миллионов слов
Наверное, это слишком много слов

Вердикт

Есть ненулевая вероятность того, что «The Last Song» так и окажется последней в творчестве Destroyer. Этот альбом, как заверяет Дэн Бейхар, наиболее далек от музыки. Процесс отчуждения от нее шел постепенно, начиная с Poison Season. Бейхар не исключает, что может попробовать себя в других видах искусства. Ненависть к музыке на «Grief Point», сопряженная с синдромом самозванца, похоже, дает о себе знать.

Но какая разница, получается у Destroyer или нет делать канонично хорошую музыку? У него есть козырь в рукаве — необычные строчки, которые не оставляют слушателя в покое. И всегда есть Джон Коллинс, готовый сделать из них конфетку.

Labyrinthitis — альбом тянучий и простой, но с сумасшедшинкой. До еще более высокой оценки ему не хватает чего-то. Связности песен, наверное. Нет финального панча — не обязательно в концовке, ведь она хороша как есть. Дэн частично примерил на себя обличье злодея, но не до конца. Недокрутил, что называется. Утонул в самокритике, чтобы скрыть выпирающее самолюбие. В остальном… кажущийся на первый взгляд бредовым Labyrinthitis скрывает за собой хрупкость и даже бессилие перед временем.

Сноски

[1] В своем предыдущем обзоре я неверно транслитерировал его фамилию как «Бежар». Bejar произносится именно как «Бейхар», так как отец Дэна — выходец из Испании.